Сартр симона де бовуар

Жан Поль 
САРТР 
Симона де 
БОВУАР
Любовь  является,  в  сунщбпгй, 
■обманом  и  отсылкой  в  беско­
нечность.  Чем  больше  меня 
любят,  тем  больше  я  теряю 
свое  бытие;  тем  больше  я 
отказываюсь  от  своей  собст­
венной  ответственности,  от 
своей  собственной  возмож­
ности бытия. 
'

ФИЛОСОФСКИЙ
БЕСТСЕЛЛЕР

Жан Поль Сартр 
Симона де Бовуар 
■
АЛЛЮЗИЯ
ЛЮБВИ
АЛГОРИТМ
Москва  2008

УДК  13 
ББК87.7 
С 20
О ф о р м л ен и е сер и и  М.  Медведь
Сартр Ж.-П., Бовуар С.
С  20 
Аллюзия лю бви  /   Ж ан-П оль  Сартр,  С им она д е  Бовуар.  — 
М.: А лгоритм,  2008. — 240 с. —  (Ф и л ософ ск и й  б ест сел л ер ).
ISBN 978-5-9265-0527-3
«Любящий требует клятвы и раздражается от нее. Он хочет быть лю­
бимым  свободой  и  требует,  чтобы  эта  свобода  как  свобода  не  была  бы 
больше свободной». Эти слова Ж.-П. Сартра могли бы стать девизом его 
жизни. В 1929 году вместо руки и сердца Сартр предложил своей возлюб­
ленной заключить «Манифест любви»: быть вместе, но при этом оставать­
ся свободными. Симону де Бовуар, которая больше всего на свете дорожи­
ла  своей  репутацией  свободно  мыслящей  особы,  такая  постановка 
вопроса вполне устраивала.
Отношения Сартра и Бовуар были на редкость прочными, несмотря 
на своеобразный подход к проблемам любви. Основные аспекты их «лю­
бовной»  философии  представлены  в  книге,  предлагаемой  ныне  вника­
нию читателей.
УДК 13 
ББК 87.7
© Перевод с французского
В. Колядко, А. А. Сабашниковой, 
И. Малаховой, £. Орловой, 2008 
© ООО «Алгоритм-Книга», 2008
ISBN 978-5-9265-0527-3

ПРЕДИСЛОВИЕ
«МАНИФЕСТ  ЛЮБВИ»  ЖАН-ПОЛЯ  САРТРА 
И  СИМОНЫ  БОВУАР
В июне  1905  года  родился  человек, названный  впослед­
ствии самым  крупным философом XX века. Как и  большин­
ство  гениев, в  быту  он  был  «странен»,  и  странной  казалась 
его  современникам  жизнь, которую  он  себе  выбрал. Теперь 
его  «невписываемость»  в  бытовые  условности  кажется  нам 
продолжением  его  философской  системы,  а  избранная  им 
спутница,  с  которой  он  шел  рука  об  руку  по  судьбе  и  по 
лабиринтам  философской  мысли, вызывает  наше уважение: 
хотя  бы  за то, что  смогла  его  вытерпеть  долгие  годы  совме­
стного  пути.
В середине  прошлого  века Ж ан-Поль  Сартр, провозгла­
сивший человека  свободным, и  Симона де  Бовуар, «родона­
чальница»  феминизма, каждый по-своему научили современ­
ников  думать:  открыто  и  свободно, как  думали  сами  они.
Каждый  человек, утверждал  Сартр,  должен  быть  твор­
цом  своей  судьбы.  Эту  истину  он  постиг  еще  в  детстве.  Он 
был единственным ребенком у рано  овдовевшей  матери, ко­
торая  не чаяла  в  нем  души.  Она  всех убедила  в  том, что  бу­
дущее  ее  сына  предрешено:  он  непременно  станет  великим 
писателем. Да и дедушка нисколько не сомневался  в том, что 
его любимый  внук —  вундеркинд. И маленькому Жан-Полю 
ничего  не  оставалось,  как  поддержать  взрослых  и  принять 
правила  их  странной  и  непонятной  ему  игры.  В послево-
5

енном  романе  о  детстве  «Слова»  он  напишет:  «Я не  вы би­
рал  призвания,  мне  его  навязали.  Взрослые,  угнездившие­
ся  в  моей  душе, указывали  пальцем  на  мою  звезду:  звезды 
я  не  видел,  но  палец  видел  и  верил  им,  якобы  верившим  в 
меня».
И все  же  он  осмелился  усомниться.  Подростком  заду­
мался  о  том,  кому  нужен  этот  спектакль.  Придя  к  выводу, 
что  лично  ему не нужен, он  с восторгом скинул с себя  вери­
ги  «вундеркиндства». Ничего  криминального он  не совершал, 
но ошибки в  сочинениях и  обычные для  его  возраста мелкие 
хулиганства  казались  матери  и  деду  чуть  ли  не  крушением 
всех надежд. Между Жан-Полем и  взрослыми  выросла стена 
отчуждения.  Сам  писатель  признавался,  что  основная  тема 
его творчества —  подлинное  счастье быть самим собой  и  не­
понимание окружающих («Ад — это другие!» — этой форму­
лой  он  наградит XX  век) —  родом  из  детства.
Его  верная  подруга  Симона  де  Бовуар,  названная  впо­
следствии  феминистками  всех  рангов  и  мастей  «крестной 
матерью»,  родилась  в  1908  году.  И если  из  С артра  исклю­
чительную  личность  делали,  то  Симона  сама  с  детства  не 
желала  быть  такой,  как  все.  Капризная  и  своенравная  де­
вочка  терроризировала  родителей,  беспрестанно  им  напо­
миная:  «Я сама  по  себе».  А те  готовы  были  исполнить  лю­
бую  ее  прихоть, лишь бы  предотвратить  ссору. Но  повод для 
недовольства  у  маленькой  Симоны  всегда  находился.  «Все 
дело  в  моей  сильной  жизнеспособности  и  экстремизме», 
объясняла  свои  приступы  раздражения,  изрядно  измотав­
шие  родителей, уже  взрослая  Симона.
Симона де  Бовуар  и  Ж ан-Поль  Сартр  познакомились  в 
1929  году во  время учебы  в  Сорбонне. Со  стороны  казалось, 
что  они  никак не  подходят друг другу:  стройная, всегда эле­
гантная  Бовуар  и  Сартр —  невысокий,  с  брюшком,  к  тому 
же  слепой  на  один  глаз.  Но  красавица  Симона  не  обращала 
внимания  на  неказистость  поклонника,  она  была  очарова­
б

на  его  умными  речами,  недюжинным  интеллектом,  остро­
умием  и  не  в  последнюю очередь тем, что у них было много 
общего  во  взглядах на жизнь  и  на их любимую  философию. 
Со  студенческих  лет  за  Симоной  закрепилась  слава  опас­
ного  полемиста,  легко  улавливающего  неуверенность  или 
фальшь в  аргументах собеседника. Судя  по  всему, она  была 
единственным  достойным  противником  Сартра,  невероят­
но  азартного  в  дискуссии,  а  уж  разглядеть  в  темперамент­
ном  оппоненте  страстную  женщину  ему,  не  менее  азартно­
му  в  покорении  слабого  пола,  не  составляло  труда.
Вместо  руки  и  сердца Ж ан-Поль  предложил  своей  воз­
любленной  заключить  «Манифест  любви»:  быть  вместе,  но 
при  этом  оставаться  свободными.  Симону, которая  больше 
всего  на  свете  дорожила  своей  репутацией  свободно  мыс­
лящей  особы,  такая  постановка  вопроса  вполне  устраива­
ла,  она  выдвинула  лишь  одно  встречное  условие:  взаимная 
откровенность  всегда и  во  всем —  как в творчестве, так и  в 
интимной  жизни.  Знать  мысли  и  чувства  Сартра  представ­
лялось  ей  более  надежной  гарантией  их  отношений,  неже­
ли  законный  брак.
По  окончании  университета  ж изнь  организовала  им 
первое  испытание:  Симона  получила  место  преподавате­
ля  философии  в  Руане,  Ж ан-Поль —  в  Гавре.  В течение  не­
скольких  лет  они  общались  только  посредством  перепис­
ки.  Со  временем  эта  вынужденная  необходимость  превра­
тилась  в  неискоренимую  привычку  на  всю  жизнь.  Позднее 
они  писали  друг  другу  письма,  даже  находясь  в  одном  го­
роде.  Сартр  никогда  не  скрывал,  что  в  жизни  боялся  толь­
ко  одного:  потерять  Симону, которую  называл своей  сутью. 
Но  вместе  с тем уже после двух лет знакомства ему показа­
лось, что их отношения  слишком прочны, «безопасны», под­
контрольны,  а  значит —  несвободны.
Чтобы  избавиться  от  неминуемой  скуки,  30-летний 
Сартр  начинает встречаться  с совсем  еще юной  Ольгой  Ко-
7

закевич,  бывшей  ученицей  Симоны.  Ольга  не  только  изба­
вила Сартра от приступов  дурного  настроения  и  апатии, но 
и  стала  первым  членом  «семьи»  —  своеобразного  сообще­
ства  любовников  и  любовниц,  разделявших  не  только  м и­
ровоззренческие,  но  и  альковные  интересы  «философско­
го  союза».  Вскоре  Ольга  стала  любовницей  и  Симоны.  По 
ее  воспоминаниям,  буквально  с  первой  минуты  знакомст­
ва  ее  пленила  эта  очаровательная  женщина,  показавшаяся 
такой  одинокой.
Время  от  времени  Симона  встречалась  с  женщинами. 
Подобные  отношения  она  считала  вполне  естественными. 
В своей  книге  The  Second  Sex  (которую  можно  перевести  и 
как  «Второй пол», и  как  «Второй  секс»)  она не скрывала, что 
считает лесбийские отношения  идеальной  формой  посвяще­
ния  юной  девушки  в  таинство  секса.  Впрочем,  в  этой  кни­
ге  основное  свое  внимание  Симона'сосредоточила  на  про­
блеме,  разреш ить  которую  ей  не  мог  помочь  даже  Сартр:  с 
древних времен  интеллектуальное развитие и женская иден­
тичность  представлялись  несовместимыми.  «Синий  чулок, 
бесполое  существо» —  если  даже  ученые  женщ ины  не  ду­
мали  сами  о  себе  в  подобных  негативных  терминах,  это  за 
них делали мужчины, лучшим комплиментом которых было: 
«Она  думает  как  мужчина».
В  1938  году  Бовуар  и  С артр  обосновались  в  Париже, 
поселивш ись  в  разны х  комнатах  отеля  «М истраль».  С и­
мона  терпеть  не  могла  «одомашненности»,  а  потому  боль­
шую  часть  времени  они  проводили  в  кафе,  где  в  то  время 
и  «делалось»  искусство.  Экзистенциализм  как  «философия 
жизни»  именно  во  французском  своем  варианте —  Маль- 
ро,  Ануя,  Камю  и,  разумеется,  Сартра —  практически  смы­
кался с художественной литературой, которую экзистенциа­
8

листы  считали  наиболее эффективным  средством  воздейст­
вия  на  жизнь.
«Писать —  значит  действовать», —  говорил  Сартр.  Его 
роман  «Тошнота»,  выведший  на  подмостки  истории  новый 
тип  героя,  имел  шумный  успех  и,  естественно,  не  обошел­
ся  без  Симоны. Именно  она подсказала мэтру французской 
философской  мысли  «вмонтировать»  рефлексию  его  героя 
Рокантена в  детективный  сюжет. В благодарность  Сартр  по­
святил  этот  ром ан  ей,  а  Ольге  Козакевич —  вероятно,  из 
чувства справедливости, досталось  посвящение другого сар- 
тровского  шедевра —  сборника  рассказов  «Стена».
Перед самой  войной у Сартра появилось  еще одно увле­
чение —  Ванда, сестра Ольги. Она тоже была удостоена чес­
ти  стать  членом  «семьи» —  после  того,  как  Сартр  успешно 
справился  с ее девственностью. Затем было образовано эмо­
циональное  и  сексуальное трио с Бьянкой  Бьененфельд. А у 
Симоны  был  в  то  время  роман  еще  и  с  Ж ак-Лораном  Бос­
сом,  одним  из  студентов  Сартра.  Ж ак-Лоран  также  на  дол­
гое  время  стал  членом  их  «семьи», поскольку был  одновре­
менно  и  любовником  Ольги.  О своих  отнош ениях  с  Ж ак- 
Лораном  Бовуар  написала  Сартру:  «Это  было  великолепно. 
Правда,  порой  чересчур  страстно».  У Бовуар  с  Сартром  не 
было  секретов  друг  от  друга,  но  все  же  не  столь  «продви­
нутых»  членов  семьи  они  берегли: роман  Симоны  с  Боссом 
держался  в  секрете  от  Ольги.
Вторая  м ировая  война  никак  не  изменила  структуру 
«семьи».  Сартр  был  призван  в  армию.  В его  отсутствие  за­
бота  о  содержании  «семьи»  легла  на  Симону.  Ей  пришлось 
работать  в  поте  лица,  чтобы  помогать  «сестрам  Коз»,  Оль­
ге  и  Ванде,  да  к  тому  же  ее  беспокоил  ушедший  на  фронт 
Босс, хотя  и  чуть  меньше, чем  солдат  Сартр,  место  которо­
го  было,  по  ее  мнению,  не  в  окопах,  а  за  письменным  сто­
лом.  «Дорогой, —  писала  ему  Симона, —  как  только  у  тебя
9

будет время, займись  своей  философской  системой». Имен­
но  в армии, вняв  ее  совету, Сартр  начал работу над главной 
своей  книгой —  философским трактатом  «Бытие  и  Ничто», 
закончил  первую  главу  романа  «Дороги  свободы».
В  1940  году  немецкие  войска  вош ли  на  территорию  
Франции.  Сартр  оказался  в  лагере  для  военнопленных.  Не­
мецкий  лагерь  пробудил  в  нем  театральное  призвание.  За­
лом,  где  состоялась  премьера  его  трагедии-притчи  «Мухи», 
которой  вскоре  суждено  было  обойти  все  европейские  сце­
ны, стал  барак за  колючей  проволокой. Пьеса  была воспри­
нята  соотечественниками  как  величайшая  дерзость,  в  ней 
они увидели  иносказание о  Франции  под  сапогом  захватчи­
ка.  Вскоре  после своего  «дебюта»  Сартру чудом удалось  бе­
жать,  используя  фальшивые  документы.  По  возвращении  в 
оккупированный  Париж он  стал активным участником дви­
жения  Сопротивления.
*   *   *
Окончание  войны  и  переход  к  мирной  жизни,  полной 
смятения  и поруганных ценностей, стали  для  многих людей, 
переживш их  оккупацию,  невыносимо  сложным  временем. 
После  «мучительной  адаптации  к миру»  Сартр  провозгласил 
себя  «завербованным, состоящим  на службе у текущей  исто­
рии,  призванным  вмешиваться  в  ее  ход».  Организовав  вме­
сте  с  Симоной  журнал  Les  Tempes  M odernes —  один  из  са­
мых влиятельных среди левых изданий  того  времени, Сартр 
вошел  в  бюро  Всемирного  Совета Мира. После войны  Бову­
ар  и  Сартр  оказались  на гребне славы. Опубликованные ро­
маны  и  философские  труды  принесли  им  репутацию  «вла­
стителей  дум».  В Париже  появились  «экзистенциалистские 
кафе»  с  непременным  черным  потолком —  дабы  посетите­
лям  было  легче  сосредоточиться  на  переживании  «тоски», 
«тревоги»,  «абсурда»  или  «тошноты».
10

К тому времени  Сартр  и  Бовуар  были  вместе уже  16 лет. 
Симону  в  народе  шутливо  называли  Нотр  Дам  Де  Сартр  и 
Ла  Гранд  Сартрез  (по  аналогии,  соответственно,  с  собором 
и  с  ликером).
Отнош ения  Сартра  и  Бовуар  были  на  редкость  проч­
ными,  несмотря  на  разны й  подход  к  осмыслению  ф ило­
софской  проблемы  любви.  Для  Сартра  любовь  всегда  сто­
ит  под  знаком  конфликта —  это  опасная  иллюзия,  сковы­
вающая  свободу  человека.  Сартр  допускал  лиш ь  свободу 
«одинокого  героя»,  который  постоянно  пребывает  в  поис­
ке  своей  аутентичности.  Бовуар,  не  отрицая  иллюзорности 
любви,  основанной  на  общ ественных  ограничениях  и  ус­
ловностях,  говорила,  что  человеческой  свободе,  тем  не  ме­
нее,  должна  быть  придана  «форма»  путем  сотрудничества 
с  другими  людьми.
Как  бы  то  ни  было,  отношения  Сартра  и  Бовуар  ничто 
не  могло  разрушить, даже  интрижки  Сартра  с молоденьки­
ми  актрисами  Долорес  Ванетти  и  Мишель  Вьян, даже угро­
жающе  серьезный  роман  сорокалетней  Бовуар  с  молодым 
чикагским писателем Нельсоном Алгреном. Эта четырехлет­
няя  связь закончилась  печально  для  обеих сторон. Нельсон 
надеялся, что  Симона навсегда  останется  с  ним, а она имен­
но  этого  и  боялась,  потому  что  не  могла  себе  представить, 
что  предаст  Сартра.
Разры в  с  А лгреном  оказался  для  С им оны   болезнен­
ным.  Она  забылась  лиш ь  в  1954  году  в  объятиях  27-лет­
него  Клода  Ланцмана,  который  был  на  20  лет  ее  моложе. 
Ланцман  был  очарован  Бовуар, ее  проницательным умом  и 
уверенностью   в  себе.  Один  из  немногих  поклонников  С и­
моны,  он  сумел  разглядеть  в  ней  обычную  женщину,  лю­
бящую  ж изнь  и  боящ уюся  смерти.  Их  отнош ения  продол­
жались  семь  лет  и  благополучно  сошли  на  нет  по  обоюд­
ному  согласию.
11

В отличие  от  большинства  людей,  чей  революционный 
пыл  с возрастом  превращается  в благодушие  или даже рав­
нодушие, Сартр  и  Бовуар  на шестом  десятке  стали  откры та 
демонстрировать  свои  леворадикальные  настроения.
В  1961  году  Сартр  и  Бовуар  выступили  на  стороне  Ал­
ж ира,  стрем ивш егося  вы свободиться  из-под  колониаль­
ной  зависим ости  от  Ф ранции.  За  что  их  принялись  тр а ­
вить  французские  неофашисты,  так  называемые  «ультра», 
требовавш ие  расстрела  Сартра.  Дважды  в  его  дом  броса­
ли  бомбы.  На  насилие  Сартр,  посетовавший, что  «слишком 
долго  принимал  перо  за  шпагу», отреагировал  весьма  свое­
образно:  отказался  от  ордена Почетного легиона и  Нобелев­
ской  премии  в  области  литературы.  На  этом  политические 
приключения  не  закончились:  в  1970  году  Сартр  и  Бовуар 
были  арестованы за распространение маоистской  газеты  La 
Cause  du  Peuple.
С некоторых  пор  они  полюбили  путешествовать.  О бъ­
ездив  едва  ли  не  весь  мир,  встречались  с  Фиделем  Кастро, 
Че  Геварой,  Мао  Цзэдуном, Хрущевым  и  Тито.
Даже на склоне лет Сартр  оставался  верен  себе, не избе­
гая любовных авантюр. Особенно  сильной  страстью  он  вос­
пылал к Арлетт эль-Каим, молоденькой  студентке  из Алжи­
ра,  ставшей  не  только  убежденной  сторонницей  экзистен­
циализма, но  и  личным  секретарем  обожаемого  «гуру», что 
очень  не  нравилось  Симоне. Последнее  время  она  все  чаще 
выражала  свое  недовольство  «милым  другом».
В середине  70-х  Сартр  практически  ослеп  и, хотя  гово­
рил:  «Я мог  бы  писать  и  во  мраке»,  объявил  о  своем  уходе 
из литературы. Зато  пристрастился  к выпивке  и транквили­
заторам,  которые  заняли  в  его  ж изни  место,  прежде  отво­
димое  женщинам. Даже  любительница  эпатажа  Симона  не­
12

годовала по  поводу интервью  70-летнего  Сартра, в  котором 
он  весело  признался, что  с  виски  и  таблетками  он  «сообра­
жает  в  три  раза  быстрее, чем  без  них».
Сартр  умер  15  апреля  1980  года.  Во  время  его  похорон 
по  пути  следования  траурного  кортежа  собралось  более  50 
тысяч человек. Для  Симоны его  кончина оказалась  сильным 
испытанием:  она была опустошена  и  потеряла всякий  инте­
рес к жизни. Остаток дней  она провела в  квартире с окнами, 
выходящими  на кладбище Монпарнас, где  покоился  прах ее 
друга. Симона де  Бовуар умерла через  шесть  лет  после  Сар­
тра, почти  день  в  день —  14  апреля  1986  года —  и  была  по­
хоронена  рядом  с  ним.
Анна  Николаева

Часть  1
Жан-Поль  Сартр 
Л Ю Б О В Н Ы Е   П О Р А Ж Е Н И Я
(отрывки  из  книги  «Бытие  и  ничто»)
Самообман  в  любви
Человеческое  бытие не является только  бытием, посред­
ством  которого  отрицательности раскрываются  в  мире, оно 
есть  также  бытие,  которое  может  занимать  отрицательные 
позиции  в  отношении  себя.
Позиции  отрицания в  отношении себя  позволяют поста­
вить  новый  вопрос:  кем  должен  быть  человек  в  своем  бы­
тии,  чтобы  он  мог  отрицать  себя?  Но  речь  не  может  идти 
о  том,  Чтобы  рассмотреть  позицию  «отрицание  себя»  в  ее 
универсальности.  Следует  выбрать  и  исследовать  опреде­
ленную  позицию,  которая  была  бы  одновременно  сущест­
венной  для  человеческой  реальности  и  такой, чтобы  созна­
ние  направило  свое  отрицание  не  к  внешнему,  а  к  самому 
себе. Эта позиция, как нам представляется, должна быть  по­
зицией  самообмана.
Нужно  исследовать  более  подробно  действия  из  само­
обмана  и  описать  их.  Это  описание,  может  быть,  позволит 
нам  определить  с  большей  четкостью  условия  возм ож но­
сти  самообмана,  то  есть  ответить  на  вопрос:  «Чем  должен
14

быть  человек  в  своем  бытии,  если  он  согласен  пребывать  в 
самообмане?»
Вот,  например,  женщ ина,  которая  приш ла  на  первое 
свидание.  Она  знает  достаточно  хорошо  намерения,  кото­
рые  мужчина, говорящ ий  с  ней, питает  на  ее  счет.  Она  зна­
ет  также, что  ей  рано  или  поздно  нужно  будет  принять  ка­
кое-то  решение. Но  она  не  хочет  спешить  с  этим;  она заин­
тересована  только  в  почтительном  и  скромном  отношении 
к  ней  партнера.
Она  не  понимает  это  поведение  как  попытку  реализо­
вать то, что  называют  «первыми  шагами», то  есть  она не хо­
чет видеть возможности развития этого поведения  во  време­
ни;  она ограничивает  его тем, чем оно является в  настоящем; 
она  не  хочет  читать  во  фразах,  которые  ей  говорят, ничего, 
кроме  их  определенно  выраженного  смысла.  Если  ей  гово­
рят:  «Я так  вами  любуюсь»,  она  обезоруж ивает  эту  фразу, 
лишая  ее  сексуального  заднего  плана;  она  придает  речам  и 
поведению  своего  собеседника непосредственные значения, 
которые  рассматривает  как  объективные  качества.
Мужчина, говорящ ий  с  ней, кажется  искренним  и  веж ­
ливым,  как  стол  является  круглым  или  квадратны м,  как 
стенные  обои  являются  голубыми  или  серыми.  И качества, 
таким  образом  соединяемые  с личностью, которую  она  вы ­
слушивает, закрепляются  в  вещественном  постоянстве, вы ­
ступающем  ничем  иным,  как  проекцией  на  временное  те­
чение  их  сугубо  настоящего  состояния.  Но  именно  это  не 
является  тем,  что  она  хотела  бы;  она  глубоко  чувствитель­
на  к желанию, которое  она вызывает, но  обнаженное  и  гру­
бое  желание  ее  унижало  и  страшило  бы.
Вместе  с  тем  она  не  находила  бы  никакого  очарования 
в уважении, которое было  бы лишь уважением. Чтобы удов­
летворить  ее, необходимо чувство, которое адресовалось бы 
полностью  к  ее 
личности,  то  есть  к  ее  полной  свободе,  и 
которое  было  бы  признанием  ее  свободы.  Но  в  то  же  вре­
15

мя  необходимо, чтобы  это  чувство  было  бы  полностью  же­
ланием,  то  есть  чтобы  оно  адресовалось  к  ее  телу  как  объ­
екту.  Однако  на  этот  раз  она  отказывается  понимать  жела­
ние  таким,  каково  оно  есть;  она  не  дает  ему  даже  названия 
и  признает  его  только  в  той  мере,  в  какой  оно  возвыш ает­
ся  до  восхищения  ею,  почтения, уважения  и  превращается 
полностью  в  формы  более  возвышенные, чем  оно  является, 
до  такой  степени, чтобы  не  выступать  больше  лишь  в  виде 
теплоты  и  плотности.
Но  вот  ее  берут  за  руку.  Это  действие  ее  собеседни­
ка  может  изменить  ситуацию,  вы зы вая  непосредственное 
решение:  довериться  этой  руке —  значит  согласиться  на 
флирт,  взять  на  себя  определенные  обязательства;  отнять 
свою  руку —  значит  порвать  эту  тревожную  и  неустойчи­
вую  гармонию,  которая  составляет  обаяние  свидания.  Речь 
идет  о  том, чтобы  как  можно  дальше  оттянуть  возможный 
момент  решения.  Известно, что  тогда  происходит:  молодая 
женщина  доверяет  свою  руку,  но  не 
замечает,  что  доверя­
ет. Она не  замечает этого, поскольку вдруг оказывается, что 
она  в  этот момент  становится  вся духовной. Она  ведет сво­
его  собеседника  к  самым  возвышенным  сферам  сентимен­
тальной  спекуляции, она говорит о жизни, своей жизни, она 
показывает себя  в  своем существенном  аспекте: личностью, 
сознанием.  И в  это  время  совершается  разрыв  тела  и  души; 
ее  рука  неподвижно  покоится  меж  теплых  рук  ее  партнера, 
ни  соглашающаяся,  ни  сопротивляющаяся —  как  вещь.
Мы  скажем, что  эта женщина пребывает  в  самообмане. 
Но  мы  видим  тотчас, что  она  использует  различные  спосо­
бы, чтобы утвердиться  в этом  самообмане. Она обезоруж и­
ла действия  своего  партнера, сведя  их только  к бытию того, 
чем  они  являются,  то  есть  к  существованию  по  способу  в- 
себе.  Но  она  позволяет  себе  наслаждаться  его  желанием  в 
той  степени,  в  какой  она  понимает  желание  как  не  являю ­
щегося  тем,  чем  он  является,  то  есть  признает  его  транс- 
ценденцией.
16

Наконец,  глубоко  чувствуя  присутствие  своего  собст­
венного  тела,  может  быть,  даже  до  смущ ения,  она  реали ­
зуется  как  не 
являющаяся  своим  телом,  она  созерцает  его 
со  своей  высоты  в  качестве  пассивного  объекта, с  которым 
могут 
происходить  события,  но  который  не  может  ни  вы­
звать  их,  ни  избежать,  поскольку  все  его  возможности  на­
ходятся  вне  его.
Какое  единство  встречаем  мы  в  этих различных  аспек­
тах  самообмана?  Им  является  определенный  способ  обра­
зовывать противоречивые понятия, то  есть  способ, который 
объединяет  в  них  идею  и  отрицание  этой  идеи.  Основное 
понятие,  которое  таким  образом  порождается,  использует 
двоякое  свойство  человеческого  бытия —  быть  и 
фактич­
ностью,  и  трансцендентностью.  Эти  две  стороны  челове­
ческой реальности  могут  и, по  правде говоря, должны  быть 
восприим чивы   к  действительной  координации.  Но  само­
обман  не  хочет  ни  координировать  их,  ни  преодолеть  их  в 
синтезе. Для  него  речь  идет  о том, чтобы утверждать  их то­
ждество,  полностью  сохраняя  их  различие.  Это  значит  у т­
верждать фактичность как 
являющуюся трансцендентностью 
и  трансцендентность  как 
являющуюся фактичностью таким 
образом, чтобы  можно  было бы  в тот момент, в  который  по­
стигают  одно,  находиться  напротив  другого.
Прототип  формул  самообмана  будет  дан  нам  в  некото­
рых известных выражениях, которые и  были  задуманы, что­
бы  произвести  свой  эффект  в  духе  самообмана.  Известно, 
например,  название  произведения  Ж ака  Ш ардонна1:  «Лю­
бовь — это гораздо  больше, чем любовь». Можно  видеть, как 
здесь осуществляется  единство между 
настоящей любовью 
в  ее  фактичности  («контакт двух кожных покровов», чувст­
венность,  эгоизм,  механизм  прустовской  ревности,  борьбы