С. Л. Рубинштейна (1889-1960) в психологию. Про
жүктеу/скачать 147.39 Kb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ
- В.П. Зинченко 94
- КУЛЬТУРНО ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 4/2013 95
- В.П. Зинченко 96
- КУЛЬТУРНО ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 4/2013 97
- В.П. Зинченко 98
- КУЛЬТУРНО ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 4/2013 99 Литература
- В.П. Зинченко 100 Sergey L. Rubinstein: Vicissitudes of the Scientists Life V.P. Zinchenko
| Е сть не так много положительных вещей, которы ми российская наука, в частности психология, обязана революции 1917 г. Одна из них — приход С.Л. Рубинштейна (1889—1960) в психологию. Про фессиональный философ, получивший образование в Марбургском университете и занимавшийся эти кой, благодаря революции стал психологом. Он быс тро сообразил, что в Советском Союзе этика исчезла как реальность и деформировалась как философская проблема. Она заменилась «классовым интересом». Впрочем, сам Сергей Леонидович сохранял и то и другое. О проблемах этики он писал «в стол». Спаси бо его ученикам — К.А. Абульхановой и А.В. Бруш линскому, — что они опубликовали его размышле ния об этике. С.Л. Рубинштейн нашел новую сферу приложе ния сил, обратившись к психологии, где сразу стал заметной фигурой (аналогична судьба другого про фессионального философа — П.П. Блонского). В ап реле 1958 г. после 40 лет работы в психологии в под готовительных фрагментах к своей последней нео конченной книге «Человек и мир» он писал: «Юмор в последнее время все более распространяется на всю мою судьбу, на все противоречия, несоответст вия с ней. По призванию, по складу мысли я фило соф и притом философ, сердцу которого особенно близки не только теория познания, но особенно эти ка, а официально я — психолог. Отсюда юмористиче ский аспект моего отношения к моей специальности («в психологии я случайный человек») [13, с. 421]. Сегодня без трудов этого «случайного» человека психология не представима. К нашему стыду, вы нужден признать, что его «Основы общей психоло гии» (1940) не только лучший, но и единственный полноценный университетский учебник. Столь же уникальны его книги по философской психологии: «Бытие и сознание», «Принципы и пути развития психологии», «Человек и мир». Внешняя канва биографии С.Л. Рубинштейна ка жется вполне благополучной: прекрасное образова ние; в высшей степени профессиональные учителя; вполне своевременно и заслуженно полученные на учные степени и звания; членство в двух академиях; Сталинская премия; бесспорный авторитет в науч ном сообществе и не только психологическом; спо собные ученики, многие годы заботившиеся о его на учном наследии; и даже карьерный рост. Хотя из миллиона свободных ассоциаций, такая, как Рубин штейн и карьера, — невозможна. Без каких либо уси лий с его стороны в разное время он был назначен директором Челпановского Института психологии, заведующим ведущими кафедрами психологии в стране (в Одессе, Ленинграде, Москве). И всё же, всё же… Сказать о терниях, ухабах и оврагах на научном пути Сергея Леонидовича будет слишком мягко. Я выбрал слово «превратности» в целом счастливой, по советским меркам, судьбы ученого, умершего в своей постели, своею, а не коллективной смертью. Присмотримся к этой судьбе поближе, в чем нам по может сам С.Л. Рубинштейн, который артикулиро вал и анализировал собственные переживания, как бы отчуждая их от своих поведенческих актов. В та ком «экстрагированном» виде они выражают (стро ят) целостное душевное состояние, делают его до ступным рефлексии. По завершении обучения в Марбургском универ ситете в 1913 г. С.Л. Рубинштейн под руководством известных философов П. Наторпа и Г. Когена защи щает докторскую диссертацию, посвященную про блеме метода, и в 1914 г. публикует в Германии кни гу на эту же тему. (Хорошо бы к 100 летию выхода книги издать ее на русском языке.) После возвраще ния на родину он преподает в частных гимназиях Одессы. В 1919 г. по приглашению известного пси холога Н.Н. Ланге — ученика В. Вундта — становит ся доцентом, а с 1921 г. — профессором Новороссий ского университета, где преподает философию, пси хологию и логику. После смерти Н.Н. Ланге он на один год (?) становится заведующим кафедрой пси хологии. Подозреваю, что в 1922 г. его уволили из университета по тем же причинам, по которым из не го в свое время был уволен И.И. Мечников. В этом же году С.Л. Рубинштейн публикует известную ста тью «Принцип творческой самодеятельности», кото рую справедливо считают началом развития дея тельностного подхода в психологии. К.А. Абульхано
доктор психологических наук, действительный член РАО, профессор Института общего среднего образования РАО, профессор ГБОУ ВПО «Московский городской психолого педагогический университет», профессор кафедры общей и экспериментальной психологии, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», академик
ва заметила, что эта статья представляет собой изло жение одного из параграфов его первой книги. Если это действительно так, то начало разработки автором деятельностного подхода следует датировать десяти летием раньше. Работая с конца 1922 по 1930 г. директором Цен тральной научной библиотеки Одессы, он не преры вает научной и педагогической деятельности. В част ности, продолжил работу над проблематикой дея тельности, действий и поведения, в развитии кото рой иначе, чем бихевиоризм, рефлексология и реак тология, преодолевался гносеологизм классической психологии. Он рассматривал «действия» (Handlung) и, значит, «поведение» как цепь, иногда сумму, иногда систему, органического целого дейст вий: «“Д Е Й С Т В И Е ” это акт, реакция, происходя щая в М И Р Е “объектов”, содержаний, имеющих “З Н А Ч Е Н И Е ”. Изменение, выявление структуры мира, происходящее в связи с практикой, с реакция ми, актами, действиями людей, само преобразует структуру и характер действий — и значит реальное содержание поведения <…> Поскольку нужно пре одолеть оторванность, установить связь от человека к миру, действия человека не могут быть сведены не только к рефлексам, но и к реакциям. Психология не
ям, когда они определяются лишь во взаимоотноше нии с раздражителем, вызвавшем реакцию, но вне зависимости, оторванно от эффекта (от действия!), вызванного ими. Такое отождествление действия с реакцией методически не правильно (не диалектич но) и фактически не верно: одно и то же действие
(движениями), и одна и та же реакция (?) (если по следовательно определять ее только отношением к раздражителю) может определять различные дейст вия» [13, с. 368—369]. Наконец: «Действие, опреде ленное как реакция на стимул, связывается с объек тивной действительностью с одного конца, в своем начале, но концом своим оно повисает в пустом про странстве». Настоящие цитаты, взятые из отрывков научного наследия, датированы двадцатыми годами прошлого века и опубликованы лишь к 100 летию ученого. Из них видно, что С.Л. Рубинштейн уже тогда отказывался от стимульно реактивных схем, от субъект объектной парадигмы, и вместо них обра щался к отношениям Человек—Мир: «Вместо дуали стической схемы: мир или среда, с одной стороны, субъект, личность — с другой (как бы вне среды или мира), поставить вопрос о структуре мира или сре ды, включающей, внутри себя имеющей субъекта, личность как активного деятеля. Предметом фунда ментального изучения должна быть структура мира с находящимся внутри него субъектом и изменения этой объективной структуры в различных установ ках субъекта» [там же, с. 367]. С действием автор связывает личностную ответственность за содеян ное. Вполне реализовать намеченную в 20 х гг. про грамму такого изучения С.Л. Рубинштейну удалось лишь в конце жизни, в посмертно опубликованной книге «Человек и Мир», которая заканчивается на патетической ноте: «Смысл человеческой жизни — быть источником света и тепла для других людей. Быть сознанием Вселенной и совестью человечест ва» [11, с. 385]. Как мы далеки от грез этого светлого человека! Он имел на них право, так как выполнил свое предназначение. * * * В 1930 году С.Л. Рубинштейн переехал в Ленин град, где до 1942 г. возглавлял кафедру психологии ЛГПИ им. А.И. Герцена. Без преувеличения можно сказать, что его кафедра стала центром психологичес кой жизни страны. На ней работали В.Н. Мясищев, В.А. Вагнер, Г.И. Рогинский, сотрудничал Л.А. Орбели, наездами — Л.С. Выготский, встретивший там и влю бивший в себя Д.Б. Эльконина. В Ученом совете, кото рый возглавлял С.Л. Рубинштейн, Б.Г. Ананьев, моск вичи — А.Н. Леонтьев, Б.М. Теплов защищали доктор ские диссертации, К.М. Гуревич — кандидатскую. В Ленинграде С.Л. Рубинштейн написал две кни ги — «Основы психологии» [1935] и «Основы общей психологии» [1940]. В предисловии ко второй книге автор ставит три основных проблемы, решению ко торых она посвящена: развитие психики, личности и сознания; проблема действенности и сознательности и, соответственно, преодоление господствующей в психологии сознания пассивной созерцательности; преодоление абстрактного функционализма и пере ход к изучению психики, сознания в конкретной де ятельности, в которой они не только формируются, но и проявляются. По сути дела, речь идет об ограни чении прав и претензий лишь гносеологического по нимания психологии и утверждении онтологии пси хики и сознания. Для С.Л. Рубинштейна действие — единица не только деятельности, но также единица анализа психики, «клеточка», «ячейка» психологии. В действии психологический анализ может вскрыть зачатки всех элементов психологии [7, с. 175]. В дей ствии он видит не только зачаток, но и основание по ступка: «Действие <…> становится поступком по ме ре того, как и отношение действия к действующему субъекту, к самому себе и к другим людям, как субъ ектам, само будучи дано как отношение, поднявшись в план сознания, т. е. превратившись в сознательное отношение, начинает регулировать действие. По ступком действие становится по мере того, как фор мируется самосознание» [там же, с. 50—51]. Через действие, поступок и деятельность утверждается бы тийный характер сознания. Напомню гегелевское: Истинное бытие человека есть человеческое дейст вие. В нем индивидуальность действительна. Прав да, потом, в 50 е гг., С.Л. Рубинштейн, будучи то ли загипнотизирован, то ли запуган фантомной ленин ской теорией отражения, признал единицей анализа психики акт отражения. Но все же не факт (И зерка ло корчит всезнайку), а акт (!), который уже не столь ко отражение мира, сколько его порождение. В.П. Зинченко 94 После выхода «Основ общей психологии» он стано вится самым авторитетным и значительным лицом в психолого педагогическом сообществе. В 1942 г. С.Л. Рубинштейн получает за эту книгу Сталинскую премию. С 1940 г. он — проректор ЛГПИ им. А.И. Гер цена, эвакуацию которого организовывает в 1942 г. По сле этого его вызывают в Москву и назначают директо ром Института психологии, организатором и заведую щим кафедрой психологии Московского университета. В 1943 г. он организует отделение психологии в соста ве философского факультета МГУ. Его научный авто ритет подкрепляется организационно, и он становится главной фигурой советской психологии. Он приглаша ет на кафедру Б.М. Теплова, соратников Л.С. Выгот ского, создателей и участников Харьковской психоло гической школы — А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурию, П.Я. Гальперина, А.В. Запорожца, привлекает к препо даванию в Университете Н.А. Бернштейна, А.А. Смир нова. На этом золотой дождь, пролившийся на него в лихую годину, не заканчивается: в 1943 г. С.Л. Рубин штейн избирается членом корреспондентом АН СССР, в 1945 г. А.А. Смирнов занимает должность ди ректора Института психологии, а Сергей Леонидович создает Сектор психологии в Институте философии и становится заместителем директора этого института. В 1946 г. выходит расширенное издание «Основ общей психологии». Что сказать? Завидная судьба ученого! Но только не в СССР, где от сумы и тюрь мы никто не зарекается. Первый звоночек («тормо зок») прозвучал еще в 1943 г. — С.Л. Рубинштейн был включен в состав учредителей Академии педаго гических наук, но единственный из этого состава не стал ее членом. Первый ее президент Кафтанов кате горически возражал против его членства. Все же в 1945 г. С.Л. Рубинштейн был избран действитель ным членом АПН РСФСР. Второй звонок прозву чал в 1947 г., когда в издательстве АН СССР был рассыпан набор его книги «Философские корни пси хологии». Издатели раньше всех почувствовали при ближение надвигающейся грозы — очередного фрон тального наступления (счет им давно был потерян) на культуру, искусство, науку. Сталин продолжил заложенную Лениным традицию идеологического и физического вмешательства власти в эти и другие сферы жизни. Он назначает себя генералиссимусом, гением всех времен и народов, корифеем науки, глав ным арбитром в культуре и науке, и пр. и пр. Ученых не спасают ни академические звания, ни премии его имени. Он с помощью тонкошеих вождей цинично показывает, кто в доме хозяин. Пожалуй, только фи зиков от Сталина спасла атомная бомба. Действительно, какие у психологии могут быть философские корни, когда есть идеологические, они же и рефлекторные еще и в том смысле, что вызыва ют также рвотный рефлекс. Даже сегодня «редукци онистский слалом» (В.Н. Порус) — он же субстанци оналистский — продолжается: говорят о мозговых, нейронных, генетических, квантовых корнях. Объек тивность субъективного ищут не там, где потеряли, а там, где кажется (!), что светлее. Не нужно иметь «когнитивный мозг», чтобы с пафосом повторять тавтологию: человеческий мозг является «социаль ным мозгом». В человеке как представителе челове ческого рода социально всё. Его глаз не только теле сный, но и духовный (око души), бесконечны гимны человеческой руке, способной к умному деланию. Человек обижен, обделен инстинктами и рефлекса ми, зато награжден интеллигибельной интуицией и на ее основе строит чувственную и рациональную. Человек испытывает духовную жажду и голод мыс ли. Объективность субъективного заключена к нем самом, в постоянном чередовании актов субъектива ции объективного и объективации субъективного, осмысления значений и означения смыслов. Она не требует доказательств от мозга, назойливо, а то и аг рессивно, уже более полутора столетий навязывае мых психологии физиологией, а в последние годы когнитивной нейрофизиологией [2]. А.А. Ухтом ский, С.Л. Рубинштейн, Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин, Л.С. Выготский, Н.А. Бернштейн, Э.В. Ильенков, М.К. Мамардашвили и другие каждый по своему пи сали об онтологии сознания и психики, рассматри вая их как объективные события во Вселенной. И да же физики теоретики предсказывают, что рано или поздно им придется включить в «Теорию всего» фе номен сознания. Сознание возникает, блуждает, тво рит не в колониях сообщающихся нейронов и не в за рослях дендритов, а в «республике общающихся Я» как внутри социума, так и внутри индивида, и в лесу символов: «Каждое “я”, поскольку оно есть и все общность “я”, есть коллективный субъект, содруже ство субъектов, “республика субъектов”, содружест во личностей; это “я” есть на самом деле “мы”» [11, с. 337]. Соответственно, и сознание меж или ин терсубъективно, но располагается в пространстве или на границах между людьми. Это между есть и свидетельство объективности сознания. После взлета в военные годы судьба С.Л. Рубин штейна круто изменилась. В 1947 году начался об вал. Постыдные обсуждения (и погромные публика ции в журналах «Вопросы философии», «Советская педагогика», в ряде газет) «Основ общей психоло гии» с переходом на личность: обвинения в «безрод ном космополитизме», «преклонении перед буржу азной наукой», в «лакейской сущности». Его называ ют лжеученым и, конечно же, «заметным агентом американского империализма». Как же без него? Са мое мягкое обвинение — идеалист. На Ученом сове те в МГУ звучит анекдотическое: «Рубинштейн не понимает, что острота зрения советских летчиков выше остроты зрения фашистских летчиков»; в сек торе психологии Института философии приглашен ные критики, не договорившись, обвиняют слева и справа: в недооценке и в переоценке деятельностно го подхода в психологии. В его защиту выступил лишь Б.М. Теплов. В 1949 году С.Л. Рубинштейна освобождают от руководства кафедрой и отделением психологии МГУ и от руководства сектором психо логии Института философии, запрещают издание его трудов… По воспоминаниям М.Г. Ярошевского, КУЛЬТУРНО ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 4/2013 95 перед закрытием сектора в 1951 г. его новая заведую щая — невежественная выпускница Академии обще ственных наук при ЦК КПСС — Е.Д. Варнакова на вопрос, чем она занималась в качестве руководителя, ничтоже сумняшеся ответила: «Как чем? Я вытаски вала Рубинштейна из болота идеализма». Спасибо гуманитарно ориентированному (редкий случай!) Президенту АН СССР С.И. Вавилову — он не позво лил уволить С.Л. Рубинштейна из Института фило софии. Только в 1956 г. по настоянию С.Л. Рубин штейна и при поддержке Президента АН СССР А.Н. Несмеянова была возобновлена работа сектора, а сам он был полностью восстановлен в правах граж данства и вновь стал заведующим сектором. Возмож но, это было компенсацией за увольнение ученого из МГУ, когда А.Н. Несмеянов был его ректором. В 1947 году, когда начались гонения и травля С.Л. Рубинштейна, ему было 58 лет. Когда бесчинства окончательно прекратились, ему исполнилось 67 лет. Выдержать подобное и оправиться после этого и в бо лее молодом возрасте не каждому по силам. Тем не менее уже в следующем 1957 г. выходит серия его ста тей в журналах «Вопросы психологии», «Вопросы языкознания», «Вопросы философии» и в других из даниях. Выходит книга «Бытие и сознание». В 1958 году выходит еще одна книга — «О мышлении и путях его исследования», а затем в 1959 г. — «Прин ципы и пути развития психологии». В 1960 году Сер гея Леонидовича не стало. Осталась рукопись его кни ги «Человек и мир», которая впервые была опублико вана в 1973 г. Подобную продуктивность можно объ яснить тем, что С.Л. Рубинштейн, как подлинный уче ный, продолжал работать и в пору травли и гонений, которые его не сломили. (Как сказали бы его земляки одесситы: пол здоровья они ему таки стоили.) Сергей Леонидович был поразительно мужест венным человеком, он стойко выносил превратности своей научной судьбы. Вот как он сам писал о своем отношении к гонениям: «Мое все более юмористиче ское отношение к проработкам, которым я подвер гался, к непрерывным “претензиям” и “козням” моих “друзей” <...> Они не могут также простить мне того, что они меня прорабатывали. Когда то это вызывало немало горя — не без того (тогда преобладала жесто кая ирония)... Эта научная творческая пустота, вы ступающая из под внешней административной “им позантности”», — писал он в цитированных выше очерках. Он называл такое юмористическое отноше ние отношением «с позиций силы»: «Рост собствен ной творческой силы — вот основа, на которой изжи валась горечь и крепло добродушие и снисходитель ность юмора» [13, с. 421]. Он, конечно, сознавал, что «Здесь не отделаешься одним лишь юмором, по скольку дело было не только во мне, но и в судьбе всей советской науки» [там же]. Хотя сам С.Л. Ру бинштейн следовал культуре сердечности («“Серд це” человека все соткано из человеческих отношений к другим людям» [8, с. 263]), это вовсе не снижало его требовательности к людям, что и выражено в его суровом отношении к гонителям. Он оценивал по ступки людей «с точки зрения того, возвышают или унижают они человека, но не в смысле его гордости, а в смысле достоинства, ценности его морального уровня для других людей» [11, с. 249—250]. Чтобы не ограничивать настоящий очерк разго ворами о превратностях, обращусь к моим, хотя и от рывочным за давностью лет, но светлым воспомина ниям о Сергее Леонидовиче Рубинштейне. Нашему поколению студентов отделения психологии (1948— 1953) повезло — мы застали его еще профессором МГУ (до 1951 г.). Наш курс был леонтьевским, а не рубинштейновским. Поколения тогда различались по персональному признаку в зависимости от того, кто читал двухлетний курс «Общей психологии». Сергей Леонидович читал нам лишь небольшой курс по проблемам мышления. Его содержание, конечно, вымылось из памяти, но образ и облик академичес кого и вместе с тем увлеченного профессора остался. Осталось впечатление и от стиля, от эрудиции, кото рая, казалось, не знает границ. Ни в его облике, ни в поведении мы не замечали следов тех неприятнос тей, которые его постигли. Нужно отдать должное и другим преподавателям, которые ни словом, ни на меком не посвящали нас в происходившее с ним. Нам было очень жаль, когда в 1951 г. Сергей Леони дович — создатель кафедры и отделения психологии на философском факультете — был уволен из Мос ковского университета и все последующие поколе ния студентов были лишены удовольствия его слу шать. Постыдная стенограмма с обсуждением его «заблуждений» была опубликована в «Вопросах психологии» (1989. № 4, 5). Впрочем, быть уволен ным из МГУ не стыдно. Знаю это на собственном опыте, правда, меня уволили без обсуждения, просто и со вкусом — по телефону. Досада, конечно, была, но я нахожусь в хорошей компании с С.Л. Рубин штейном, Н.А. Бернштейном, А.А. Зиновьевым, Вяч.Вс. Ивановым, М.К. Мамардашвили и другими. В глубине и эрудиции С.Л. Рубинштейна может и сегодня убедиться всякий, кто возьмет на себя труд прочесть «Основы общей психологии». Написанный более 70 лет тому назад, он до сих пор остается луч шим университетским учебником по психологии. Когда институт «Открытое общество» (Фонд Дж. Сороса) доверил мне заказать новое поколение учеб ников по психологии, я назвал около 30 авторов. Среди них: Г.М. Андреева, Б.С. Братусь, Н.Д. Горде ева, А.И. Донцов, В.П. Зинченко, В.М. Мунипов, В.С. Мухина, А.В. Петровский, В.Д. Шадриков, В.А. Шкуратов, М.Г. Ярошевский и др. На резонный вопрос, почему так много, я ответил, что если бы был жив С.Л. Рубинштейн, я назвал бы его одного. Сей час, когда почти все заказанные книги изданы, могу сказать, что отвечая так, я не ошибался. С.Л. Рубин штейн своим учебником расплатился и за свое не мецкое университетское образование. В Германии его издавали десять или более раз. Замечательные для тех лет свойства учебника — минимальная (по тем временам) идеологизированность и полное от сутствие политизированности. Еще одно достоинст В.П. Зинченко 96 во состоит в том, что автор скрупулезно собирал все ценное и интересное в области психологии из того, что делалось в нашей огромной, но совсем «не психо логической» стране. Это сегодня, почти как в совет ской песне, «у нас психологом становится любой». Мой отец, П.И. Зинченко, до конца дней своих со хранял пиетет и признательность Сергею Леонидови чу. Он был и удивлен, и обрадован тем, что его первая серьезная публикация в вузовских «Научных запис ках» спустя год с небольшим нашла отражение в фун даментальном учебнике. В этой статье П.И. Зинченко пишет, что честь выведения психологии из «замкнуто го круга сознания» принадлежит Л.С. Выготскому (ранние работы С.Л. Рубинштейна ему были неизвест ны), в концепции которого «запоминание начинает рассматриваться не как содержание сознания, замкну того в субъекте <…> и не как абстрактная метафизиче ская способность. Запоминание впервые выступает как активный процесс, как конкретное психическое
действие» принадлежит П.И. Зинченко. Не мог забыть отец и того, что Сергей Леонидович во время войны, в 1943—1944 гг., будучи директором Института психо логии, делал все возможное и невозможное, чтобы де мобилизовать доцента психологии П.И. Зинченко из действующей армии. Это не удалось, но порыв был, и он тем более ценен, что Сергей Леонидович хлопотал за представителя другой, уже тогда начавшей конку рировать школы А.Н. Леонтьева. Вернусь в студенческие годы. Мне посчастливи лось общаться с Сергеем Леонидовичем по поводу мо ей курсовой работы, руководителем которой он был. Сочинение, как я теперь понимаю, было вполне при митивным. Оно каким то чудом у меня сохранилось, хотя давно исчезли обе мои диссертации. Я о другом. Консультации проходили у него дома, и меня потряс ла его библиотека, в основном немецкой психологиче ской и философской литературы (где она сейчас?). Та кого богатства я не видел ни у А.Р. Лурии, ни у А.Н. Леонтьева. Я о ней вспоминал, когда мне доводи лось быть на кафедрах психологии Вильнюсского, Берлинского университетов и в лаборатории В. Вунд та в Лейпциге. И вновь впечатление от его доброты, душевной щедрости. Ни тени снисходительности, хо тя повод для нее, несомненно, был. Он — одессит — без улыбки читал мои полудетским почерком написанные рассуждения о том, что думал И.М. Сеченов о памяти. Упомяну замечательный, поразивший меня эпи зод. В 1954—1956 годах я был аспирантом НИИ пси хологии АПН РСФСР, а «по совместительству» — се кретарем комсомольской организации института. И в этой моей должности беспартийный директор инсти тута А.А. Смирнов был вынужден иногда принимать меня. Я старался не докучать ему, но приходилось... Однажды я встал в очередь на прием. Дело происхо дило в узеньком коридорчике, так как приемной скромный Анатолий Александрович не имел. В очере ди стояли солидные сотрудники института и среди них — ворчливый и вечно недовольный (мне почему то кажется, что это была игра) Николай Дмитриевич Левитов. Он был не в духе. Не помню, то ли он сам, то ли кто то из ожидавших вспомнил сюжет Марка Тве на о том, кем могли бы быть те или иные люди, если бы их жизнь сложилась счастливо. Н.Д. Левитов стал охотно развивать этот сюжет применительно к самым известным психологам, многие из которых работали в то время в институте. Оценки были нелицеприятные, порой жестокие, но очень точные. Перечислю те, что помню, но воздержусь от персонификации: дед пасеч ник, архивариус, кардинал, отец дьякон, генерал, бир жевой маклер... Кто то спросил: а есть кто нибудь, кто при счастливом стечении обстоятельств все же был бы психологом? Н.Д. Левитов задумался и ответил, что есть, — это Сергей Леонидович Рубинштейн, и по сле некоторой паузы добавил, что видит его только профессором психологии и философии. Не уверен, что Н.Д. Левитов знал, что С.Л. Рубинштейн получил образование по философии в Марбурге. Тогда афи шировать подобное было не принято. Нужно ли говорить, что для меня это был замеча тельный урок даже не по психологии, а по человеко знанию. С какими то оценками я согласился сразу, в справедливости других убедился многие годы спус тя, с какими то мог бы поспорить и сегодня. Но оценка С.Л. Рубинштейна была абсолютно точной. Он остался у меня в памяти как классический уни верситетский профессор старой закалки. Очень вни мательный к студентам и очень щедрый. Мы жили скудно, и некоторые студенты осмеливались обра щаться к нему за помощью. Он не только не отказы вал, но и говорил, что возвращать деньги не нужно. Сергей Леонидович привнес в психологию куль туру мысли, характерную для философии и фило софской психологии. Последняя ведь никогда не ис чезала, когда психология «отпочковалась» или «от щепилась» от философии и все же при всей важнос ти в его творчестве проблем бытия, сознания, дея тельности особое место занимает проблематика че ловеческого действия и поступка. Отсюда, между прочим, его огромное уважение и интерес к трудам Н.А. Бернштейна. Вообще, на мой взгляд, его размы шления о действии много интересней и продуктив ней размышлений о деятельности. В первых чувст вуется нечто интимное, по настоящему его задеваю щее. С.Л. Рубинштейн последовал пожеланию А.И. Герцена «одействотворения» науки и делал по добное в психологии. В разговорах же о деятельнос ти чувствуется нечто служебное, марксистское, фор мальное, хотя, конечно, не идеологическое, а научное и тоже интересное. Он, если можно так выразиться, был думающим, понимающим, интеллигентным марксистом. Многие мои друзья философы, слушав шие его лекции, работавшие рядом с ним в Институ те философии АН СССР, отдавали ему должное и благодаря его трудам психологизировали свои рабо ты в области теории познания. С.Л. Рубинштейну был чужд «ленинизм до исступ ления», как выразился А.А. Ухтомский. Следуя марк сизму (возможно, добровольно принудительно), С.Л. Рубинштейн никогда не прерывал работы пони
мания. Отталкиваясь от марксизма, он почти оттолк нул его от себя. Думаю, что он это сделал также и по этическим соображениям. Согласно позднему С.Л. Ру бинштейну, принятие и следование марксистской формуле о сущности человека как совокупности всех (?!) общественных отношений разрушает природное в человеке, его природные связи с миром, и тем самым то содержание его духовной и душевной жизни, кото рое определяет его субъективное отношение, отража ющее его природную связь с людьми [12, с. 104]. А ведь и в самом деле разрушает, в чем все больше и больше убеждаются многие люди, а не только ученые. В дру гом месте С.Л. Рубинштейн, приводя эту расхожую марксову формулу, видимо, не без ехидства привел ря дом положение К. Маркса, существенно ограничиваю щее, если не опровергающее ее. Оно состоит в том, что сущность общественных отношений складывается из индивидуальных сущностей. Я уже как то писал, что С.Л. Рубинштейн — это целый мир, и не теряю надежды в него погрузиться. Уверен, что это будет очень увлекательным путеше ствием. Выражаясь словами самого С.Л. Рубинштей на, в памяти ряда поколений он останется как «педа гог в большом стиле». Пожалуй, относительно нашей историографии, связанной с научным наследием С.Л. Рубинштейна, выскажу одно соображение. Его интеллектуальное движение не следует ограничивать обращением к ка тегории деятельности и созданием одной из версий деятельностного подхода. Не ограничено оно также его взглядами, кстати, менявшимися с течением лет, на соотношение или соподчинение внешнего и внут реннего в человеческой жизни. На самом деле, важна ведь не эта странная, чтобы не сказать, комичная оп позиция: внешнее через внутреннее или внутреннее через внешнее. Бывает всякое. Значительно сущест веннее соотношение суггестивных сил внешнего и сопротивляемость внутреннего давлению первых. Подобная сопротивляемость характеризует силу ду ха, которой С.Л. Рубинштейн обладал в полной мере. Надеюсь, что я убедил в этом читателя. Остановлюсь на одном эпизоде, который случил ся во время Великой Отечественной войны. Речь идет об избрании С.Л. Рубинштейна членом коррес пондентом Академии наук СССР. В то время, как и многие годы спустя, выдвижение ученого в Акаде мию должно было быть согласовано и одобрено ЦК ВКП(б). Туда обратилась группа ведущих психоло гов страны — профессора Московского университета А.Н. Леонтьев, Б.М. Теплов, А.А. Смирнов, Г.Х. Кек чеев и профессор Центрального института офтальмо логии С.В. Кравков. Привожу полный текст письма 1 :
За 25 лет своего существования советская психо логия прошла большой путь развития, богатый тео ретическими и экспериментальными исследования ми. Она превратилась в передовую советскую науку. Отразившая состояние советской психологии книга проф. С.Л. Рубинштейна была удостоена высокой оценки — она получила Сталинскую премию. Психология приобретает все возрастающее зна чение для различных областей практики. Во время Великой отечественной войны психология успешно включилась в работу на помощь фронту — по выпол нению ряда оборонных заданий, связанных с развед кой и маскировкой, с противовоздушной обороной, с обучением летных кадров и кадров военно морского флота, по восстановлению трудоспособности и бое способности раненых бойцов. В условиях борьбы с фашизмом вопросы психо логии, связанные с изучением сознания, мотивов по ведения человека, путями формирования личности, приобретают все более острое идеологическое значе ние. В послевоенный период значение психологии несомненно еще более возрастет. Психология вводится сейчас в преподавание: она вводится в качестве учебного предмета в среднюю школу, соответственно расширяется и преподавание психологии в ВУЗах (отделение психологии и логи ки в Университетах, психология в педагогических институтах). Основываясь на марксо ленинской философии, со ветская психология тесно связана с рядом других смежных наук — с передовым советским естествозна нием, языкознанием, с психопатологией и т.п. Однако, до настоящего времени психология вовсе не представ лена в Академии наук и таким образом до сих пор не входит в общую систему научного планирования, коор динации и руководства, осуществляемых Академией. Мы считаем такое положение неправильным. Мы полагаем, что в целях дальнейшего плодотворного развития советской научной психологии ее изоля ция в этом отношении должна быть прекращена. По этому мы просим Вас поддержать наше ходатайство перед Президиумом Академии и Бюро отделения ис тории и философии об организации в системе Акаде мии наук группы по психологии, путем привлечения наиболее видных специалистов и об оформлении ее в качестве одного из постоянных, органических зве ньев работы отделения, а также нашу просьбу учесть в связи с этим принципиальное значение выдвину той рядом научных учреждений Советского Союза кандидатуры в члены корреспонденты Академии на ук СССР директора Института психологии Москов ского Университета профессора С.Л. Рубинштейна, который является ведущим представителем понхо логической (так в тексте. — В.З. 2 ) науки.
Подписи /Профессора: А.Н. Леонтьев, Б.М. Теплов, Г.Х. Кек чеев, С.В. Кравков, А.А. Смирнов/
1 Я благодарен своему школьному другу Ю.И. Кривоносову, работающему в Институте истории естествознания и техники РАН РФ, обнаружившему в Архиве ЦК КПСС это письмо и передавшему его мне. 2 Эта опечатка заслуживает того, чтобы обогатить коллекцию феноменов внимания. Пять профессоров психологии, подписывая да леко не рядовое письмо в главное учреждение страны, не заметили ее в слове, обозначающем их профессию. И это при том, что слово располагалось не в середине текста, а непосредственно над их подписями. Письмо было датировано 20 августа 1943 г., а 24 августа Г.М. Маленков наложил резолюцию: т. Александрову Считаю, что эти предложения надо поддержать. (Философ Г.Ф. Александров в то время возглавлял Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)). Далее на письме следуют еще две записи с неразборчивыми подписями: первая: В Архив. Кан дидатура т. Рубинштейна выдвинута в член корр. АН. 8/IX; и вторая — видимо, о принятии письма: Архив. 10/IX 43 г. Скорость рассмотрения и реше ния вопроса для сегодняшнего дня немыслимая. Выдвижению и последующему избранию С.Л. Рубинштейна, несомненно, способствовало присуждение ему в 1942 г. Сталинской премии за книгу «Основы общей психологии». Книга была представлена на премию двумя выдающимися мыс лителями — геохимиком В.И. Вернадским и физио логом А.А. Ухтомским. Думаю, что признание ими научных заслуг Сергея Леонидовича значило для не го не меньше, чем премия и избрание в Академию на ук. Подчеркну, что психологи, обратившиеся в ЦК ВКП(б), и до, и после этого обращения далеко не во всем были согласны друг с другом и с С.Л. Рубин штейном, но все они, заботясь о судьбе психологии в стране, отложили в сторону эти разногласия. В своем главном жизненном деле они были единодушны, че го, к сожалению, нельзя сказать о последующих по колениях психологов. Авторы письма деликатно умолчали, что психо логия в 1920—1930 гг. была в числе «репрессирован ных» наук (этот термин появился много позже). Бы ли разгромлены педология и психотехника. Но этим дело не кончилось. Как говорилось выше, репресси ям конца 1940 х — начала 1950 х гг. подверглись и С.Л. Рубинштейн, и его талантливый ученик М.Г. Ярошевский, и др. Печально, но факт, среди «проработчиков» был и один из моих учителей — А.Н. Леонтьев. Кто знает, когда он был искренен: подписывая письмо в ЦК ВКП(б) или публично упрекая С.Л. Рубинштейна в идеологических, а для того времени — смертных гре хах? А.Н. Леонтьеву, видимо, пришлось вытеснить из памяти, что С.Л. Рубинштейн выступал офици альным оппонентом на защите его докторской дис сертации и дал ей высокую оценку. Вполне философски Сергей Леонидович отно сился к смерти: «Две есть в жизни прекрасные по ры — годы юности и завершения жизни. Еще раз — смятение чувства. Великий перелом. Подведение итогов... Завершение — обращение к своему народу и человечеству» [13, с. 420]. Он действительно был ко смополитом, но не в сталинско ждановском, а в под линном и возвышенном смысле слова, т. е. — Челове ком Мира. И далее: «Смерть моя — для других — ос тающаяся жизнь после моей смерти — есть мое не бытие. Для меня самого, т. е. для каждого человека, для него самого — смерть — последний акт, заверша ющий жизнь. Он должен отвечать за свою жизнь и в свою очередь определять ее конечный смысл. Отно шение к своей смерти как к своей жизни» [там же, с. 415]. Близкие мысли высказывал М.М. Бахтин: «Само бытие человека (и внешнее и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть значит общаться. Абсолютная смерть (небытие) есть неуслышанность, непринужденность, невспомянутость. Быть значит быть для другого и через него» [1, с. 312]. Уверен, что Сергею Леонидовичу Рубинштейну абсолютная смерть и неуслышанность не грозят. Осмелюсь предположить, что, хотя и случайно, делом его жизни была всё же психология. Побольше бы нам таких пришельцев, но, конечно, не ценой пе реворотов, подобных Октябрьской революции. КУЛЬТУРНО ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 4/2013 99 Литература 1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 422 с. 2. Зинченко В.П. Ответ психолога физиологам // Во просы психологии. 2009. № 3. С. 72—82. 3. Зинченко П.И. Проблема непроизвольного запомина ния // Научные труды Харьковского педагогического ин ститута иностранных языков. 1939. Т. 1. С. 145—187. 4. Rubinstein S.L. Eine Studie zum problem der method. Marburg, 1914. 5. Рубинштейн С.Л. Основы психологии: Пособие для высших педагогических учебных заведений. М.: Учпедгиз, 1935. 6. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.: Уч педгиз, 1940. 7. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.: Уч педгиз, 1946. 704 с. 8. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. О месте психи ческого во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. М.: Изд во АН СССР, 1957. 328 с. 9. Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследо вания. М.: Наука, 1958. 10. Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития пси хологии. М.: Наука, 1959. 11. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. Ч. II. Человек и мир. М.: Педагогика, 1973. 423 с. 12. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997. 13. Сергей Леонидович Рубинштейн: Очерки. Воспо минания. Материалы. М.: Наука, 1989. 435 с. 14. Стенограмма заседаний, посвященных обсуждению книги С.Л. Рубинштейна «Основы общей психологии». 1947. ГБЛ. ОР. Ф. 642. Картон 27, 28. 15. Страницы истории: о том, как был уволен С.Л. Ру бинштейн // Вопросы психологии. 1989. № 4. References 1. Bakhtin M.M. Estetika slovesnogo tvorchestva. [Aest hetics of verbal creativity] Moscow: Iskusstvo, 1979. 2. Zinchenko V.P. Otvet psikhologa fiziologam [Answer psychologist physiologists].Voprosy psikhologii. [Questions of psychology] — 2009. — № ,. p. 72—82. 3. Zinchenko P.I. Problema neproizvol'nogo zapominaniia [The problem of involuntary memory]. Nauchnye trudy Khar'kovskogo pedagogicheskogo instituta inostrannykh iazykov. — 1939. — T. 1, p. 145—187. 4. Rubinstein S.L. Eine Studie zum problem der method. Marburg, 1914. 5. Rubinshtein S.L. Osnovy psikhologii. Posobie dlia vysshikh pedagogicheskikh uchebnykh zavedenii. [Principles of Psychology . Benefit for higher educational institutions]. Moscow: Uchpedgiz, 1935. 6. Rubinshtein S.L. Osnovy obshchei psikhologii. [Funda mentals of general psychology] Moscow: Uchpedgiz, 1940. 7. Rubinshtein S.L. Osnovy obshchei psikhologii. [Fundamentals of general psychology] Moscow: Uchpedgiz, 1946. 8. Rubinshtein S.L. Bytie i soznanie. O meste psikhichesko go vo vseobshchei vzaimosviazi iavlenii material'nogo mira. [Being and consciousness . The place in the general relation ship of mental phenomena of the material world]. Moscow: Izd vo AN SSSR, 1957. 9. Rubinshtein S.L. O myshlenii i putiakh ego issledovaniia. [About thinking and ways to study]. Moscow: Nauka, 1958. 10. Rubinshtein S.L. Printsipy i puti razvitiia psikhologii. [Principles and the development of psychology]. Moscow: Nauka, 1959. 11. Rubinshtein S.L. Problemy obshchei psikhologii. Ch. II. Chelovek i mir. [Problems of general psychology. Ch. 2 Man and the world]. Moscow: Pedagogika, 1973. 12. Rubinshtein S.L. Chelovek i mir. [Man and the world]. Moscow: Nauka, 1997. 13. Sergei Leonidovich Rubinshtein: Ocherki. Vospomi naniia. Materialy. Man and the world. [Sergey Leonidovich Rubinstein: Essays. Memories. Materials] Moscow: Nauka, 1989.
14. Stenogramma zasedanii, posviashchennykh obsuzh deniiu knigi S.L. Rubinshteina "Osnovy obshchei psikhologii". [Transcript of meetings to discuss books S.L. Rubinstein's "Fundamentals of general psychology"]. 1947. GBL. OR. F. 642. Karton 27,28. 15. Stranitsy istorii: o tom, kak byl uvolen S.L. Rubin shtein [Pages of history : how was fired SL Rubinstein]. Vop rosy psikhologii [ Questions of psychology ]. 1989. № 4. В.П. Зинченко 100 Sergey L. Rubinstein: Vicissitudes of the Scientist's Life V.P. Zinchenko PhD in Psychology, academician, full member of the Russian Academy of Education, professor at the Institute of General Secondary Education, professor at the Moscow State University of Psychology and Education, professor at the Department of General and Experimental Psychology, Faculty of Psychology, National Research University "Higher School of Economics" Каталог: files files -> 1 дәріс : Кіріспе. Негізгі түсініктер мен анықтамалар. Тиеу-түсіру жұмыстары жөніндегі жалпы түсініктер files -> Қыс ең зақымданатын жыл мезгілі. Бірақ жаралану, сынық, тоңазу, үсіп қалу біздің қысқы тұрмыстың міндетті салдары емес files -> Қазақ халқының ұлттық ойындары files -> Тема: Детский травматизм. Травма мягких тканей лица и органов рта у детей. Особенности первичной хирургической обработки ран лица. Показания к госпитализации ребенка files -> Тематичний план практичних занять жүктеу/скачать 147.39 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|