А. М. Дубянский, исаа мгу, к фил н. Начальный этап распространения католицизма в Южной Индии

Хорошо известно, что соприкосновение Индии с христианством произошло уже в 1 в. н.э. и что немалую роль в его распространении сыграл апостол Фома, который, как полагают, прибыл на Малабарское побережье в 52 г. с острова Сокотра¹. В Индии он развил довольно активную проповедническую деятельность, которая завершилась мученической смертью (был убит то ли какими-то разбойниками, то ли брахманом-индусом). Достоверных сведений о его жизни в Индии мало, тем более, что его образ в легендах, видимо, слился с образами других проповедников, в частности, некоего Мар Фомы (4 в.н.э.), купца из Эдессы, также занимавшегося устроением христианства в Индии.² Как бы то ни было, несомненным является факт существования в Южной Индии раннехристианских общин несторианского толка с сирийско-персидскими корнями. Однако, вряд ли они играли существенную роль в религиозной жизни индийского общества в то время.

Настоящая экспансия христианства в Индию началась с прибытия в Каликат на Малабарском побережье 20 мая 1498 года португальских кораблей под командованием Васко да Гамы. Среди пассажиров находилось шестнадцать священников, половина из которых были францисканцами. По сведениям Л. В. Митрохина первоначально именно францисканские монахи выполняли основную миссионерскую работу в Индии и на Цейлоне³. В дальнейшем здесь закрепились иезуиты (1542), доминиканцы (1548), августинцы (1572). Нечего и говорить, что их деятельность была оборотной стороной колониальных захватов и шла рука об руку с установлением господства португальцев (а потом и других европейцев) в Индии. Как выразился папа Лев XIII, «Повсюду португальский флаг был под тенью креста: завоевания Португалии являются в равной мере завоеваниями религии».⁴

В 1510 г. португальский губернатор, или вице-король, Альфонсо де Альбукерк избрал своей столицей поселение Гоа на Западном берегу Индии, где в 1542 г. появился известный иезуит, один из основателей ордена, Франциск Ксаверий, или Ксавье, или Франсиск Хавьер (1506-1552). С ним активность иезуитов в Индии резко возросла, причем не только в сфере обращения населения в христианство, но и в изучении местной культуры. Вот что пишет о нем историк ордена иезуитов Генрих Бёмер: «Ксавье обладал способностью необыкновенно быстро приспосабливаться к совершенно чуждой для себя среде. Он очень быстро научился обращаться с индусами, малайцами, японцами и китайцами с такой же легкостью, как с испанцами и португальцами. К этой свежести, живости и энергии чувства и воли добавлялся и редкий практический талант. Инструкции, которые он давал своим сотрудникам, поражают своей широтой, здравым смыслом и мудростью; его попытки организовать общины обращенных, например, среди рыбаков индостанского побережья, свидетельствуют о таких организаторских способностях, подобных которым трудно найти даже в истории миссий, очень богатой подобными талантами. Он не был также лишен нравственных качеств, необходимых для выпавшего на его долю призвания. Дело составляло для него все, собственная же личность — ничто; зависть, властолюбие, мелочные заботы о собственном авторитете, здоровье, личные удобства были ему совершенно чужды. Он нисколько не преувеличивал, говоря, что ему сладко нести крест Христа, и его заявление: «Я боюсь одного лишь Бога; все остальное для меня не страшно», — вовсе не было фразой.

Но можно ли на этом основании сравнивать его с апостолом Павлом и утверждать, как делают это некоторые, что он был величайшим проповедником христианства среди язычников со времен Павла? Это значило бы сильно преуменьшить заслуги апостола и дать Ксавье почетное место, на которое он никогда не претендовал. В своей миссионерской деятельности он нисколько не стесняется обращаться за содействием к государственной власти. Он требует, чтобы португальский король смещал и даже наказывал конфискацией имущества и продолжительным тюремным заключением тех колониальных чиновников, которые не выполняют всех желаний миссионеров в деле распространения веры. Он требует, чтобы вице-король образумил вооруженной силой враждебных христианству индусских князей, хотя с политической точки зрения им нельзя было выдвинуть ни одного упрека. Однажды он даже советует послать португальский флот крейсировать вдоль аравийского побережья, напасть на Мекку и подорвать таким способом престиж ислама в Южной Азии.

Могущественные и хорошо организованные религиозные общины Южной и Восточной Азии кажутся Ксавье спелой нивой, которая лишь ждет руки жнеца. Он хочет всегда пожинать, не давая себе труда сеять. Он бродит без отдыха, переходя из одного места в другое и нигде не пуская корней. Он не изучает ни одного языка многоязычного Востока настолько основательно, чтобы действительно хорошо владеть им. Он нигде не действует долгое время и нигде не достигает прочных результатов.

В сопровождении своих тамильских переводчиков он объезжал одну деревню за другой. Когда представлялся удобный случай, он звоном своего переносного колокола созывал взрослых и детей и читал им символ веры, «Отче наш», «Богородицу», десять заповедей, которые заблаговременно велел перевести на тамильский язык. В воскресенье он собирал для этих занятий всю деревню. Когда жители хорошо усваивали катехизис и утверждали, что твердо верят в то, о чем говорится в двенадцати членах символа веры, он немедленно приступал к исповеди и крещению и трудился, пока его руки не опускались от усталости и не отказывался служить голос. Таким форсированным маршем были обращены и весьма удачно организованы в церковном отношении тридцать деревень: в каждом приходе был установлен священник-канак, который крестил, благословлял браки и заставлял вновь обращенных христиан петь по воскресеньям и праздничным дням символ веры. Для оплаты этих священников Ксавье получил от португальской королевы деньги из ее частной казны, которая носила название «личного чулка». По этому поводу он остроумно заметил ей, что в этих чулках ее величество скорыми шагами достигнет рая.

При помощи таких же экспедиционных приемов Ксавье обратил в 1544 году тысячи искателей жемчуга на траванкорском берегу; здесь после массовых крещений он позаботился устроить школы и изыскал средства для удовлетворения духовных нужд новых христиан европейских и тамильских проповедников. Однако даже самая разумная организация не могла устранить недостатки этих массовых, чисто механических обращений. Христианство нисколько не разрушило местных языческих нравов и представлений»⁵.

Сам Ксавье местными языками, как отмечает Бёмер, не владел, но понимал необходимость их изучения и поощрял к этому своих подчиненных, среди которых выделялся Энрик Энрикес (Henrique Henriques, 1520-1600). Он первый из европейцев стал изучать тамильский язык и даже писать на нем, составил первую грамматику тамильского языка, словари тамильского и малаялам языков. Кроме того, он создал первые произведения на тамильском языке, связанные с христианской тематикой: tambirāṉ vaṇakkam («Поклонение Господу», католические молитвы), kiricittiyāṉi vaṇakkam («Поклонение христианству») и книгу о житиях христианских святых (название не сохранилось).

В 1546-47 гг. Энрикес работал в Гоа, затем Ксавье отправил его в Тутикорин (Туттуккуди) на Коромандельском побережье, центр добычи морского жемчуга. Он проповедовал среди низкокастовых ныряльщиков за жемчугом и рыбаков и сумел завоевать искреннюю любовь жителей Пунасами, местечка близ Тутикорина, где он жил и работал. Но в целом ранние европейские миссионеры в Индии были неопытны, неумелы, зачастую невежественны. Обычно они не представляли себе, с кем имеют дело, и не считали необходимым постигать суть противостоящей им культуры, не говоря уже об изучении местных языков. Приобщение к христианству происходило через переводчиков, причем в ходу был метод «общего крещения», состоявшего в том, что группу местных жителей просто объявляли христианами, а потом только пытались им объяснить, что это значит⁶. Понятно, что их успехи были довольно скромными, и ватиканские власти стали приходить к мысли о необходимости иных подходов к христианизации других народов. В первую очередь имелись в виду отказ от элементов насилия и налаживание определенного культурного диалога с ними путем познания их языка, обычаев, верований и т.д.

Некоторые миссионеры и сами осознавали неизбежность такого пути. Так, итальянский иезуит Маттео Риччи, долгие годы проживший в Китае, отказался от ношения европейской одежды, разделял китайские обычаи, изучал древние китайские тексты. Равным образом вел себя в Японии и Франциск Ксавье, а в Индии он всячески поощрял изучение местной культуры и языков. Его последователем в этом отношении можно считать итальянского иезуита Алесандро Валиньяно (Alexandro Valignano), который прибыл в Гоа в 1574 г. и исполнял должность главного викария Южной Индии (а также Японии). В 1575 г. он провел в Гоа собор иезуитов, на котором было решено активно заняться христианским просвещением местного населения и печатать наставления для местных христиан по четырем разделам: 1. Катехизисы; 2. Подготовка к исповеди; 3) Разъяснение Сути христианского учения; 4). Жития святых. Ответственным за эту работу был назначен упомянутый Энрикес, которого Валиньяно освободил на четыре года от службы среди рыбацкого населения Тутикорина. А неким ремесленникам Х. Гонсалвесу и Х. де Фариа было поручено изготовить тамильский шрифт, в результате чего в 1578 г. в Квилоне вышла работа «Поклонение Господу» Энрикеса, ставшая первой печатной тамильской книгой с использованием тамильской письменности.

В 1579 г. в Гоа появился католический священник англичанин Томас Стефенс и провел там 34 года. За это время он выучил языки каннара и маратхи, написал очерк грамматики каннара и поэму «Крист пурана» («Пурана о Христе») на маратхи⁷. Были и другие миссионеры, живо интересовавшиеся индийской культурой, пытавшиеся ее понять, но решительный прорыв в этом отношении осуществил итальянский аристократ иезуит Роберто де Нобили (1577-1656). Его деятельность была связана с городом Мадураи, центром древней тамильской культуры, куда он прибыл в 1606 году. Там уже существовала католическая миссия, основанная в 1592 году неким Гонсало Фернандесом, который получил разрешение мадурайского наяка⁸ построить христианский храм. Фернандес намеревался обратить в христианство представителей высших индийских сословий, однако, за 14 лет все его попытки в этом отношении оказались совершенно безуспешными, а порой вызывали враждебное отношение со стороны брахманских кругов, тем более, что Фернандес смутно представлял себе суть индуизма и совершал явные нелепости и ошибки. Так, используя словосочетания «религия паранги», «бог паранги», он имел в виду просто религию или бога иноземцев («паранги»), не понимая того, что, во-первых, для индусов эти слова были связаны с внекастовостью, следовательно, с социальным дном и отверженностью и, во-вторых, с весьма низкой моральной репутацией этих самых «паранги». Они ели говядину, пили хмельные напитки и общались с представителями самых низких каст, неприкасаемыми.⁹ В третьих же, он не хотел видеть того, что он сам чужероден индийскому обществу и что его черная сутана просто наводила ужас на местное население. В результате ему так и не удалось обратить в христианство ни одного индийца¹⁰

Все это и многое другое понял Нобили и решил в корне пересмотреть стратегию и тактику миссионерства, наладить взаимоотношения с индийцами и попытаться войти в их общество «на равных». Для этого ему пришлось заручиться согласием Ватикана, где к «индианизации» миссионеров относились неодобрительно. Жизнь и деятельность Нобили довольно подробно описаны в упоминаемой здесь статье Л.В. Митрохина, поэтому здесь я лишь перечислю основные их аспекты.

Прежде всего надо отметить, что Нобили в своей работе сделал упор не на низкие слои индийского общества, а на представителей высших каст, то-есть, людей влиятельных и образованных (речь в первую очередь шла о брахманах). Иначе говоря, он отказался от идеи массовой, фактически насильственной христианизации и пошел по пути убеждения, диалога, диспута. Но начал он с того, что резко изменил свои внешность и образ жизни. Он перестал носить башмаки и сутану (что особенно часто вменяли ему в вину его компатриоты), облачился в одеяние аскета-санниясина, покрыл голову и тело священным шиваитским пеплом, отверг употребление мяса и алкоголя. Он стал придерживаться местных обычаев и привычек и полностью прекратил общение с соплеменниками - «паранги». Кроме того, он уже хорошо знал тамильский язык и легко общался на этом языке с представителями разных слоев населения. Далее он приступил к глубокому изучению местной религии (индуизма), стал заниматься санскритом и читать религиозно-философские тексты и даже ведийские гимны. Наконец, он взял себе почтенное имя Таттва Бодхака Свами («святой учитель мудрости») и заслужил соответствующую репутацию среди местных брахманов.

Разумеется, при этом он оставался преданным христианином и был уверен, что изменил свою жизнь именно ради того, чтобы нести истинные веру и знание (сатья веда, как он называл их) другому народу. На этом пути он добился определенных успехов. В 1609 г. количество обращенных в христианство достигло пятидесяти человек, в 1611 – ста пятидесяти. Были у него ученики и последователи. Он сам написал несколько произведений на тамильском языке, в которых, искусно маскируясь под местных авторов, сочетал христианскую проповедь с индуистскими образами и идеями. С новообращенными он вел политику терпимости, позволяя им сохранять их жизненный уклад и привычки. Он отказался от обычая своих предшественников давать новообращенным европейские имена, а придумывал для них имена, похожие на индийские. Вы не хотите сделать вывод об успешном применении в данном случае политики адаптации, берущей свое начало от Франциска Ксавье? – О.Н. – Сделал вывод в конце

Несмотря на все свои успехи и достижения (а скорее всего, в результате их) деятельность Нобили в Мадураи не могла не вызвать недовольства со стороны значительной части местного брахманства. Многие прямо обвиняли его в том, что он, называя себя санниясином, на самом деле является обыкновенным «паранги», да к тому же нарушает местные законы, критикует местные обычаи и веру. Иногда конфликты разрешались мирно, с помощью религиозных диспутов, во время которых Нобили демонстрировал свои глубокие познания в индусской мудрости, но нередко принимали более опасный оборот, с угрозой изгнания и даже смерти. Неприятности подстерегали его и с другой стороны. Его нововведения находились под пристальным наблюдением католического центра, куда на него регулярно поступали доносы. Тот же Фернандес утверждал, что религия Нобили – чудовищная комбинация язычества с христианством, и тому постоянно приходилось объясняться и оправдываться перед различными посланцами Ватикана, а однажды он даже предстал перед судом инквизиции в Гоа. В 1620 году в Риме была назначена комиссия, которой предстояло решить судьбу миссии в Мадураи. Нобили написал для нее большой доклад под названием «Ответ на возражения против методов, использовавшихся в новой Мадурайской миссии для обращения язычников в христианство». После многочисленных дебатов Нобили был все же оправдан, что в 1623 г. подтвердила специальная булла папы Григория XV¹¹.

Верный своему принципу искать поле деятельности в высших слоях индийского общества, Нобили в последние годы жизни сделал попытку сблизиться с правителем Мадурайского княжества, наяком по имени Тирумала. Возможное обращение его в христианство очень привлекало и верхушку ордена иезуитов, поскольку, таким образом, они могли бы обрести мощный рычаг влияния в регионе. Однако, несмотря на то, что наяк не был сторонником преследования миссионеров, давал поблажки иезуитам и даже иногда принимал их при дворе, перевести его в новую веру им, в том числе и Нобили, не удалось.

После смерти Нобили в 1656 г. Мадурайская миссия продолжала некоторое время существовать, и его последователи, в частности видный иезуит Бритто, пытались идти по его стопам, используя метод адаптации к местным условиям, продолжить его методы какие? но значительных результатов в обращении населения в христианство их усилия не имели. Более того, враждебность местного населения по отношению к миссионерам постоянно росла. В 1693 г. Бритто был арестован на территории тамильского княжества Рамнад и по приказу местного раджи обезглавлен.

Многие исследователи истории христианства в Индии, в том числе Л. В. Митрохин, придерживаются мнения о том, что так называемый «мадурайский эксперимент» Роберто де Нобили завершился провалом. Так, вероятно, можно считать, если исходить из количественных показателей деятельности Нобили и других миссионеров. Но ведь, в конце концов, проповедническая активность католиков (иезуитов, в частности), а затем протестантов и приверженцев других толков христианства, не привела к радикальным изменениям в системе традиционных религий в Индии. Подробное рассмотрение причин этого в нашу задачу не входит, а оценка деятельности миссионеров, – прерогатива заинтересованных в этом кругов и исследователей. Однако, как мне кажется, следует по достоинству оценить разработанный Нобили метод, что и подчеркивает В. Кронин, автор книги о его жизни: «Приспособление христианства… к восточным обычаям, воображению и образу мышления может считаться одной из неотложных потребностей нашего времени. Подход Нобили теперь, спустя три столетия, кажется единственно возможным на Востоке, гораздо более важным, чем рискованное миссионерское предприятие по увеличению верующих своей церкви… То, что сделал Нобили, - один из наилучших путей… Приобщение к христианству должно достигаться через посредство духовных сил, которые уже существуют в Индии. Может быть, кто-то станет спорить, что подобное мероприятие трудно организовать, но Нобили с этим никогда бы не согласился. Он считал, что Восток и Запад могут встретиться, как руки распятого на кресте» ¹².

Как мы полагаем, усилия Нобили отнюдь не прошли даром, он, несомненно, проложил путь для последующих поколений христианских миссионеров. Но его деятельность можно рассматривать и в более широком, культуртрегерском плане. С одной стороны, его глубокое проникновение в индийскую, в данном случае тамильскую культуру, безусловно, оказало на нее воздействие. Пусть в то время это не осознавалось полностью, но, если оставить в стороне эксцессы, связанные с властью европейцев в Индии, то и Нобили, и другие миссионеры внесли свой вклад для последующего плодотворного контакта индийского общества с европейской и общемировой цивилизацией. С другой стороны, миссионеры, осознавали они это или не осознавали, открывали новые горизонты и для европейской культуры, привлекая ее внимание к духовному богатству Индии, к ее языкам, литературным памятникам, произведениям искусства.

Вы делаете интересный вывод, но нет ни слова о принципах политики адаптации. Все-таки, ее родоначальником именно в Индии был Франуиск Ксавье. Если Вы с этим согласны, Вы могли бы написать несколько слов об этом и в тексте (немного выше, я там отметила, и здесь). С уважением, Оксана Владимировна. См.далее

Лучшим доказательством этого в контексте данной темы являются жизнь творчество еще одного иезуита-миссионера – Констанцио Джузеппе Бески (Constantius Joseph Beschi, 1680- 1747). Его, несомненно, можно считать последователем Нобили, добившимся на его пути громадных успехов. Он прибыл в Индию в 1711 г. и служил в разных местах, в том числе в Мадурайской миссии. Неоднократно попадая в трудные и даже опасные для его жизни ситуации, он смог завоевать большой авторитет среди местного населения и заслужил прозвище Вирамамунивар («героический святой»). В то время постоянных конфликтов местных княжеств между собой, с одной стороны, и с иноземцами, с другой, он проявил талант дипломата и защитника христианских ценностей. Следуя заветам Нобили, он совершенно вжился в местную жизнь, и его часто принимали за индийца. Разумеется, этому способствовало его блестящее владение местными языками и, в первую очередь, тамильским, который он познал столь совершенно, что стал писать на нем стихи и прозу. Ему принадлежит авторство не менее 27 книг, среди которых есть до сих пор сохраняющие научное значение грамматические сочинения и словари. Как поэт, он создал много произведений на христианские темы, используя жанры средневековой тамильской поэзии. Вершиной его поэтического творчества стала большая поэма «Тембавани» (tēmpāvaṇi, «Украшение из медвяных стихов»), посвященная жизни Иосифа, земного отца Иисуса, которая считается одним из шедевров тамильской литературы. Бески принадлежит первый перевод знаменитого дидактического сборника «Тируккурал» на европейский язык (латинский).¹³

Подытоживая краткий обзор начального этапа процесса христианизации населения Индии, проходившего преимущественно под эгидой представителей католицизма (прежде всего иезуитов), следует подчеркнуть, что их успехи связаны главным образом с методом адаптации проповеди и самого проповедника к той культурной и религиозной среде, в которой проповедь осуществлялась. Отталкиваясь от общей идеи Ватикана о необходимости сделать миссионерскую деятельность более эффективной, некоторые проповедники стали приноравливаться к окружающей действительности, в чем первоначально в особенности преуспел Франциск Ксавье. По сути дела, его можно считать первооткрывателем данного метода в Индии. Основные принципы этого метода, который иначе определяется как максимально возможное приспособление проповедника к окружающей среде, можно сформулировать в общих чертах следующим образом: отказ от чужеродного имиджа (смена одежды, манеры поведения пищевых привычек); изучение местного языка и использование его в проповеди; изучение местного социума (социальная структура, иерархия, система ценностей, жизненные нормы, обычаи); постижение культурного потенциала народа (его литература, искусство, фольклор); проникновение в суть местной, в данном случае индийской, религиозной традиции. Последнее представляется особенно важным, потому что главной задачей проповедника является изменение (вплоть до замещения) модели религиозного сознания, укрепленной в мышлении человека, в пользу другой модели. Понятно поэтому, что он постоянно ищет точки соприкосновения этих моделей, пытается одно объяснять через другое, а зачастую, в особенности на раннем этапе, интерпретировать местную религию как искаженное или недоразвитое христианство. Рассмотрение этого феномена, несомненно, привлекавшего исследователей, в задачу настоящей статьи, однако, не входит.

Разумеется, и Ксавье, Нобили и другие миссионеры, использовавшие метод адаптации, делали на своем пути немало ошибок, много не понимали, многое упускали из виду, но все же миссионерское дело в Индии так или иначе совершенствовалось, развивалось и в конечном счете внесло свою лепту в сотрудничество культур Востока и Запада.

Альбедиль 2011 – М.Ф. Альбедиль. О первых христианских миссионерах в Индии. – В: Зографский сборник. Выпуск 2. Санкт-Петербург, 2011, с. 93-105.

Бёмер 2012 – Генрих Бёмер. История ордена иезуитов. М., 2012. http://www.e-reading.club/bookreader.php/1033625/Bemer_-_Istoriya_ordena_iezuitov.html

Бычихина, Дубянский 1978 – Л.В. Бычихина, А.М. Дубянский. Тамильская литература. Краткий очерк. М., 1978.

Минакшисундарам 1974 – K. Meenakshisundaram. The Contribution of European Scholars to Tamil. Madras, 1974.

Митрохин 1973 – Л.В. Митрохин. «Мадурайский эксперимент» иезуитов (из истории католического миссионерства в Индии) – //Религии и атеизм в Индии. М., 1973, с. 23-55.